М.В. Келдыш и вычислительная техника

Анатолий Николаевич Мямлин,
ИПМ им.М.В.Келдыша

Я хочу сказать о роли, которую сыграл М.В. Келдыш в развитии вычислительной техники. Задачи, которыми он занимался, требовали огромных объемов вычислений. Решались они сначала на арифмометрах, но даже очень опытный оператор за восемь часов мог сделать около 1000 операций. Можно увеличить число операторов до 100, но и этого недостаточно.

Когда Мстиславу Всеволодовичу стало известно, что в Киеве Сергей Алексеевич Лебедев создал макет первой электронной вычислительной машины, он, познакомившись с этой работой, сразу же оценил ее значение. Я читал копию письма, с которым академики М.В. Келдыш, М.А. Лаврентьев и С.Л. Соболев обратились в Политбюро ЦК ВКП(б), где говорилось, что для решения проблем создания ядерного оружия необходимо разработать электронные вычислительные машины. И это в тот период, когда в философском словаре кибернетика величалась наукой мракобесов. Нужно было иметь большое гражданское мужество, чтобы обратиться к верхам государства с предложением создать электронную вычислительную машину или, как тогда писали в литературе, "искусственный мозг". Надо сказать, что по этому письму было принято положительное решение о разработке двух проектов: первого — Академией наук под руководством С.А. Лебедева, второго — промышленностью, где для координации работ по созданию первой электронной вычислительной машины были объединены усилия нескольких министерств. При Первом главном управлении был создан Межведомственный комитет по вычислительной технике, который возглавил М.В. Келдыш. Я имел счастье несколько раз присутствовать на заседаниях этого комитета и был поражен, во-первых, умением Мстислава Всеволодовича вести обсуждение, сразу же вникать в суть проблемы и, во-вторых, четкостью его рассуждений, когда он подводил итоги очередной дискуссии. В результате принималось решение, всегда правильное и нужное для того, чтобы машину можно было сделать в кратчайшие сроки.

Первая ЭВМ "Стрела" была создана за сравнительно небольшой период и установлена в нашем институте. На ней можно было решать стоявшие перед нами задачи гораздо быстрее, чем на арифмометрах. Поэтому и без того немалые успехи нашего института стремительно нарастали.

Должен подчеркнуть, что Мстислав Всеволодович всегда занимался решением задач, находившихся на грани возможного. Но в данном случае еще и был создан инструмент для решения, который также находился на грани возможного. "Стрела" представляла собой устройство, содержавшее более 8,5 тысяч радиоламп и более 100 тысяч полупроводниковых диодов. Для сравнения напомню, что ламповый телевизор содержал 15-17 радиоламп и ломался довольно часто. Какой же должна была быть надежность этой вычислительной машины? Теоретически, если исходить из надежности отдельных элементов, из которых она состояла, "Стрела" работать не должна была! Поэтому, наряду с разработкой численных методов и алгоритмов для решения задач математической физики, стояла проблема: как же заставить эту технику работать надежно?

Надо сказать, что Мстислав Всеволодович обладал исключительным качеством: ему можно было все объяснить, он терпеливо, не перебивая, выслушивал изложение всех проблем — неважно, чего они касались, вычислительной техники или других вопросов — и принимал решение. Не менее важно, что при этом он умел оказать доверие тем коллективам, которые это решение выполняли. Я не помню, чтобы он "вышел из себя", повысил голос и, уж тем более, прочитал какую-нибудь нотацию. Умение М.В. Келдыша верить коллективам, занимавшимся сложными проблемами и задачами, действовало лучше всяких выговоров. Никогда не забуду то время, когда он, ежедневно приезжая на работу ровно к 9 часам, сразу же шел в большой зал "Стрелы", и если машина работала, он улыбался, благодарил инженеров и уходил; если же она не работала, он делал обход этого огромного зала, убеждался, что все заняты делом, и молча уходил. Этот его молчаливый упрек всегда действовал больше, чем любые выговоры. Сроки нас всегда поджимали...

"Стрела", конечно, работала очень плохо. Через год Мстислав Всеволодович разрешил провести работы, в результате которых была переделана третья часть машины. Сначала мы тщательно подготовились, был создан буквально почасовой график работ, и за две недели переделали все, кроме арифметического устройства (устройство управления, управление магнитными лентами, управление стандартными программами). Мстислав Всеволодович постоянно контролировал сроки, каждый день я докладывал ему, как движутся наши дела. Точно через две недели "Стрела" снова заработала.

Надо сказать, что решение уже первых задач на вычислительной машине показало неограниченные возможности такого рода техники. Все последующие образцы новых машин разрабатывались с участием Института прикладной математики. Мстислав Всеволодович, понимая значение вычислительной техники, постоянно держал ее в своем поле зрения. Машина М-20 создавалась С.А. Лебедевым с участием ИПМ, затем Келдыш благословил разработку в нашем институте вычислительной машины "Восток", особенностью которой была автоматическая проверка выполнения каждой операции (полный контроль). Это позволило отказаться от двойного просчета. В то время, когда машина "Восток" вошла в строй, она была самой быстродействующей в Европе. (В США уже были более быстродействующие ЭВМ.) И в этом случае Мстислав Всеволодович постоянно контролировал работы по созданию машины "Восток". Она была разработана молодежью, которая до этого лет шесть проработала на эксплуатации "Стрелы". В 1960 г. на "Востоке" был сделан расчет по первой серьезной задаче.

Последней машиной, которая еще удерживала нашу страну на уровне зарубежных стран, была БЭСМ-6. В 1966 г. был пущен первый образец этой машины (и снова в нашем институте). Это была последняя отечественная машина, которая по своей архитектуре не была копией зарубежных образцов. После БЭСМ-6 страна стала на путь копирования зарубежных разработок. Несмотря на огромные усилия со стороны Мстислава Всеволодовича, направленные на то, чтобы продолжить линию БЭСМ-6, ему эту проблему решить не удалось. (Сказалось, я думаю, и то, что он к тому времени был тяжело болен.) И это оказало на него большое психологическое воздействие. Будучи президентом Академии наук СССР, он собирал совещания, на которых обосновывалась необходимость продолжить линию отечественных машин БЭСМ-6, с этим все соглашались, но в жизнь решения никем не проводились. Это его очень сильно ранило.

Тем не менее, даже будучи больным, Мстислав Всеволодович уделял много внимания вычислительной технике. Я вспоминаю, что за 10 дней до смерти он своей рукой написал техническое задание на объединение в единую сеть вычислительных машин нашего института, расположенных на разных площадках. Этот документ лежит под стеклом письменного стола в кабинете Мстислава Всеволодовича.

Я, как и другие сотрудники института, с благодарностью вспоминаю контакты и общение с Мстиславом Всеволодовичем Келдышем. Будем достойны его памяти.

11 февраля 1991 г.